ныхъ славянъ, получившихъ на новыхъ мѣстахъ поселенія своего и новыя племенныя названія. Сверхъ перечисленныхъ выше племенъ, выселившихся въ восточную равнину Европы непосредственно изъ странъ Придунайскихъ, лѣтописецъ указываетъ намъ еще два славянскія племени, выселившіяся сюда изъ Привислянскихъ странъ, изъ среды славянскаго же племени Ляховъ: это, именно - Радимичи, сѣвшіе по р. Сожу (лѣвому притоку верхняго теченія р. Днѣпра), и Вятичи, сѣвшіе къ востоку отъ Радимичей, по верховьямъ р. Оки. Затѣмъ слѣдуетъ нѣсколько славянскихъ племенъ, населявшихъ земли, непосредственно примыкающія къ восточнымъ отрогамъ Карпатскихъ горъ: Дулебы и Бужане, сидѣвшіе по верхнему теченію р. Западнаго Буга, Бѣлые Хорваты, по верховью р. Днѣстра, и Лутичи и Тиверцы, населявшіе земли по теченіямъ рѣкъ Буга, Днѣстра и Прута и простиравшіе свои поселенія до береговъ Чернаго моря, захватывая береговую линію его между устьями рѣкъ Буга и Дуная. всю Въ такомъ видѣ представляется восточно-славянскій міръ къ половинѣ ІХ-го вѣка, - къ той эпохѣ, съ которой начинается повѣствованіе нашей начальной лѣтописи, — и таковъ былъ этнографическій матеріалъ, которому суждено было послужить основою въ дѣлѣ созданія будущей великой русской народности. Разселившись въ только что указанномъ порядкѣ, порѣкамъ и озерамъ восточной Европы, славяне не образовали здѣсь одного политическаго цѣлаго; проникнутые духомъ племеннаго партикуляризма, они не только не могли сплотиться, но, напротивъ, постоянно враждовали между собою и раздирались внутренними усобицами. Объ этомъ партикуляризмѣ и взаимномъ несогласіи славянскихъ племенъ свидѣтельствуютъ намъ и византійскіе и арабскіе писатели; ясныя указанія на нихъ находимъ мы и въ нашей начальной лѣтописи. ГЛАВА II. Вопросъ о происхожденіи Руси. Судьба вопроса о началѣ русской самобытности. — Призваніе князей, какъ начало этой самобытности. - Анализъ факта призванія и вопросъ объ его исторической достовѣрности. — Скептическое ученіе Иловайскаго. —А) Ученіе норманистовъ. Его общая характеристика. — Доводы норманистовъ въ пользу скандинавскаго происхожденія Руси: 1) Свидѣтельства начальной лѣтописи, 2) Свидѣтельства византійскихъ писателей, 3) Свидѣтельства западно-европейскихъ источниковъ, 4) Свидѣтельства арабскихъ писателей, 5) Названія Днѣпровскихъ пороговъ, 6) Доводы ономастическіе и лексикологическіе, 7) Сношенія съ Скандинавією, 8) Корни «рус», «рос» въ шведской географической номенклатурѣ. —Б). Ученіе антинорманистовъ. — Теоріи славянскаго происхожденія Руси. — Герберштейнъ. — Писатели XVIII и перв. половины XIX вѣка. — С. А. Гедеоновъ. — Д. И. Иловайскій. — И. Е. Забѣлинъ. — Другія версіи антинорманскаго ученія. - Среднее мнѣніе о происхожденіи варяговъруссовъ. - Въ высшей степени замѣчательною представляется судьба вопроса о началѣ русской самобытности и о связанномъ съ нею возникновеніи русской государственности, хотя бы только по отношенію къ самымъ существеннымъ и основнымъ положеніямъ его: полтора вѣка уже трудятся и изощряютъ свои таланты и остроуміе надъ разъясненіемъ этого вопроса лучшіе представители русской исторической науки —и до сихъ поръ въ вопросѣ этомъ остается много спорнаго, много непонятнаго, много возбуждающаго и до послѣднихъ дней самыя разнорѣчивыя теоріи и предположенія. Въ такомъ спорномъ, мало освѣщенномъ положеніи остаются до сихъ поръ двѣ краеугольныя стороны вопроса о началѣ Руси: а) Кто были тѣ варяго-руссы, съ призваніемъ которыхъ изъ за-моря наша начальная лѣтопись связываетъ зарожденіе русскаго народа и русскаго государства? и б) Въ какихъ условіяхъ быта и въ какомъ состояніи культуры находились восточно-славянскія племена къ половинѣ IX вѣка, т. е. къ эпохѣ предполагаемаго призванія варягоруссовъ? Исходнымъ пунктомъ развитія русской народности и русской государственности принято считать фактъ призванія изъ за-моря, соединенными славяно-финскими племенами, сидѣвши ми по озерамъ Ильменю и Бѣлому и по верховьямъ бассейновъ рѣкъ Днѣпра, Волги и Западной Двины, князей изъ среды какихъ то заморскихъ варяговъ-руссовъ, на долю которыхъ, будто бы, и выпалъ жребій внести начало гражданственности и самостоятельнаго политическаго бытія въ разрозненную семью восточно-славянскихъ и финскихъ народцевъ. Раскрывъ первыя страницы начальной лѣтописи, мы найдемъ здѣсь этотъ фактъ вызова изъ за-моря варяго-русскихъ князей изложеннымъ въ формѣ слѣдующаго сжатаго повѣ ствованія: Въ лѣто 6367 (т. е. 859 нашей эры). — Имаху дань Варязи изъ заморья на Чюди и на Словѣнехъ, на Мери и на всѣхъ Кривичѣхъ; а Козари имаху на Полянѣхъ, и на Сѣверѣхъ, и на Вятичѣхъ, имаху по бѣлѣ и вѣверицѣ отъ дыма.. Въ лѣто 6370 (т. е. 862 нашей эры). — Изъгнаша Варяги за море и не Даша имѣ дани, и почаша сами въ собѣ володѣти; и не бѣ въ нихъ правды, и въста родъ на родъ, быша въ нихъ усобицѣ, и воевати почаша сами на ся. Рѣша сами въ себѣ: «Поищемъ собѣ князя, иже бы володѣлъ нами и судилъ по праву». Идоша за море къ Варягамъ къ Руси, сице бо ся зваху тьи Варязи Русь, яко се друзіи зовутся Свое, друзіи же Урмяне, Анъгляне, друзіи Гъте: тако и си. Рѣша Руси Чюдь, Словѣни и Кривичи: «Вся земля наша велика и обильна, а наряда въ ней нѣтъ: да поидѣте княжить и володѣти нами». И изъбрашася 3 братья съ роды своими, пояша по собѣ всю Русь, и придоша; старѣйшій Рюрикъ сѣдѣ въ Новѣградѣ, а другій Синеусъ на Бѣлоозерѣ, а третій Изборьстѣ Труворъ. Отъ тѣхъ прозвася Русская земля, Новугородьци: ти суть людье Ноугородьци отъ рода Варяжьска, преже бо бѣша Словѣни. По дву же лѣту Синеусъ умре и брать его Труворъ, и прія власть Рюрикъ; и раздая мужемъ своимъ грады, овому Полотескъ, овому Ростовъ, другому Бѣлоозеро. И по тѣмъ городомъ суть находници Варязи; а перьвій насельници въ Новѣгородѣ Словѣне, Полотьски Кривичи, въ Ростовѣ Меря, въ Бѣлѣозерѣ Весь, въ Муромѣ Мурома, и тѣми всѣми обладаше Рюрикъ. Если мы въ только что приведенномъ лѣтописномъ повѣствованіи отбросимъ совершенно сомнительную хронологію и болѣе нежели сомнительныя подробности самаго призванія князей, то получимъ слѣдующія данныя относительно событій, съ которыми принято связывать начало русской исторіи. Всѣ славяно-финскія племена, вошедшія въ составъ начал ьнаго русскаго государства, представлялись передъ эпохою призва пія князей какъ бы раздѣленными на двѣ группы сѣверную и южную. Сѣверную племенную группу образовывали Новгородскіе или Ильменскіе славяне, или Славяне въ собственномъ, тѣсномъ смыслѣ слова, — какъ называетъ ихъ начальная лѣтопись въ противоположность другимъ славянскимъ племенамъ, -затѣмъ славянское племя Кривичей, населявшее верховья рѣкъ Волги, Днѣпра и Зап. Двины, и, наконецъ, финскія или чудскія племена, сидѣвшія по прибрежью Финскаго залива, по южному прибрежью нашей сѣверно-озерной системы и по верховью р. Волги, изъ которыхъ лѣтопись выдѣляетъ племена Мерю, Весь и Мурому. Южную племенную группу составляли три славянскія племени: Поляне, населявшіе правую сторону средняго Днѣпра, Сѣверяне, расположенные по лѣвой сторонѣ того же теченія Днѣпра, и Вятичи, сидѣвшіе въ верховьяхъ рѣки Оки (о другихъ славянскихъ племенахъ интересующій насъ разсказъ не упоминаеть). Племена южной группы платили дань Казарамъ, —воинственному народу тюркскаго происхожденія, который еще въ IV в. до Р. Х. занималъ территорію между Чернымъ и Каспійскимъ морями, велъ продолжительныя и упорныя войны съ армянами, персами и Византією, а къ половинѣ ІХ вѣка держалъ въ своемъ подчиненіи уже большую часть нынѣшней южной Россіи, такъ что подданность этому народу нашихъ южныхъ племенъ представляется явленіемъ исторически-логичнымъ. Племена сѣверной группы находились въ то же время въ . даннической зависимости отъ какихъ то невѣдомыхъ „варяговъ изъ за-моря". Долго ли не долго продолжалась эта зависимость сѣверныхъ племенъ отъ варяговъ — неизвѣстно; во всякомъ случаѣ, конечно, не три года, какъ говоритъ объ этомъ лѣтописное повѣствованіе, но, въ концѣ концовъ, племенамъ этимъ удалось сплотиться и общими силами свергнуть заморскую дань. Это временное единеніе племенъ не было, впрочемъ, долговременнымъ. Роковой партикуляризмъ, столь присущій славянской національности И такъ вѣрно подмѣченный арабскимъ писателемъ Массуди, продолжалъ дѣлать свое дѣло: внутренняя жизнь сѣверныхъ племенъ не замедлила ознаменоваться взаимною враждою и усобицами, при наличности которыхъ немыслима стала, жизнь по праву“, невозможенъ былъ твердый земскій или „нарядъ“, сознаніе необходимости которыхъ было уже въ достаточной степени присуще нашимъ сѣвернымъ предкамъ. Не меньшіе раздоры господствовали и среди южно-славянскихъ племенъ; лѣтописецъ свидѣтельствуетъ намъ, что Поляне, напримѣръ, были обижаемы Древлянами и другими сосѣдями своими, - и съ этими раздорами лѣтописецъ какъ бы связываетъ фактъ подчиненія ихъ казарской дани и казарскому вліянію. Извѣстно, что такіе же внутренніе раздоры погубили самобытность Балтійскихъ славянъ, облегчивъ нѣмцамъ дѣло германизаціи ихъ; извѣстно, что этотъ партикуляризмъ сыгралъ роковую роль и въ историческихъ судьбахъ Дунайскихъ и Прикарпатскихъ славянъ, изъ которыхъ первые еще такъ недавно, въ исходѣ просвѣщеннаго XIX столѣтія, покрыли себя стыдомъ братоубійственной распри. Если такого рода факты имѣли мѣсто уже на глазахъ исторіи, то можно легко представить себѣ всю силу племеннаго партикуляризма восточныхъ славанъ передъ тою эпохою, къ которой лѣтописное преданіе пріурочиваетъ начало русской государственности. „Въ средѣ славянъ царить постоянное несогласіе, — свидѣтельствуетъ императоръ Маврикій: — чего хотятъ одни, на то не соглашаются другіе, ни одинъ не хочетъ повиноваться другому и всѣ питаютъ другъ къ другу вражду; они въ высокой степени почитають свободу и нѣтъ никакой возможности принудить ихъ къ повиновенію единой власти“. Обиды со стороны заморскихъ варяговъ, — кто бы такіе ни были, допустимъ пока, эти послѣдніе, такъ какъ Балтійское море въ изобиліи пѣнили въ то время разнаго рода авантюристы и искатели поживы, заставило, однако, сѣверныя племена помыслить о такой единой власти, въ лицѣ которой могло бы быть найдено нейтральное, — и непремѣнно нейтральное, — начало, способное дать объединеніе разрозненнымъ силамъ усобствующихъ племенъ. Правда, что варяговъ передъ тѣмъ выгнали обратно за-море и отказали имъ въ дани; но, вѣдь, было болѣе нежели естественнымъ ожидать, что они вернутся съ новыми силами и, снова воспользовавшись рознью нашихъ предковъ, постараются поприжать ихъ сильнѣе. И вотъ, является рѣшимость поискать себѣ князя извнѣ, найти власть стороннюю, нейтральную, чуждую племенной и земской партійности, подъ эгидою которой враждующія племена могли бы сплотиться, устроить свой земскій |