столомъ; кого принимала вечеромъ. Словомъ, разговоръ Анны Власьевны стбилъ нѣсколькихъ страницъ историческихъ записокъ и былъ бы драгоцѣненъ для потомства. Марья Ивановна слушала её со вниманіемъ. Онѣ пошли въ садъ. Анна Власьевна разсказала исторію каждой аллеи и каждаго мостика, и, нагулявшись, онѣ возвратились на станцію, Очень довольныя другъ другомъ.

На другой день рано утромъ Марья Ивановна проснулась, одѣлась и тихонько пошла въ садъ. Утро было прекрасное, солнце освѣщало вершины липъ, пожелтѣвшихъ уже подъ свѣжимъ дыханіемъ осени. Широкое озеро сіяло неподвижно. Проснувшіеся лебеди важно выплывали изъ-подъ кустовъ, осѣняющихъ берегъ. Марья Ивановна пошлá около прекраснаго луга, гдѣ только что поставленъ былъ памятникъ въ честь недавнихъ побѣдъ графа Петра Александровича Румянцева. Вдругъ бѣлая собачка англійской породы залаяла и побѣжала ей навстрѣчу; Марья Ивановна испугалась и остановилась. Въ эту самую минуту раздался пріятный женскій голосъ : “ Не бойтесь, она не укусить.” И Марья Ивановна увидѣла даму, сидѣвшую на скамейкѣ противъ памятника. Марья Ивановна сѣла на другомъ концѣ скамейки. Дама пристально на неё смотрѣла; а Марья Ивановна, съ своей стороны бросивъ нѣсколько косвенныхъ взглядовъ, успѣла разсмотрѣть её съ ногъ до головы. Она была въ бѣломъ утреннемъ платьѣ, въ ночномъ чепцѣ и въ душегрѣйкѣ. Ей, казалось, лѣтъ сорокъ. Лицё ей, полное и руманое, выражало важность и спокойствіе, а голубые глаза и лёгкая улыбка имѣли прелесть неизъяснимую. Дама первая прервала молчание.

" Вы вѣрно не здѣшняя ?" сказала она.

“Точно такъ-съ : я вчера только пріѣхала изъ провинцій.” “ Вы пріѣхали съ вашими родными?”

« Никакъ нѣтъ-съ, я пріѣхала одна."

"Одна! Но вы такъ ещё молоды."

« У меня нѣтъ ни отца, ни матери."

“ Вы здѣсь, конечно, по какимъ-нибудь дѣламъ ?”

66 Точно такъ-съ. Я пріѣхала подать просьбу государынѣ."

" Вы сирота: вѣроятно, вы жалуетесь на несправедливость и обиду ?"

66

" Никакъ нѣтъ-съ. Я пріѣхала просить милости, а не правосудія."

“ Позвольте спросить, кто вы таковы ?"

"Я дочь капитана Миронова.'

“ Капитана Миронова! того самого, что былъ комендантомъ въ одной изъ оренбургскихъ крѣпостей ?"

"Дама, казалось, была тронута."

" Извините меня," сказала она голосомъ ещё болѣе ласковымъ, “ Если я вмѣшиваюсь въ ваши дѣла; но я бываю при дворѣ; изъясните мнѣ, въ чемъ состоитъ ваша просьба, и, можетъ быть, мнѣ удастся вамъ помочь.”

Марья Ивановна встала и почтительно её благодарила. Всё въ неизвѣстной дамѣ невольно привлекало сердце и внушало довѣренность. Марья Ивановна вынула изъ кармана сложенную бумагу и подала её незнакомой своей покровительницѣ, которая стала читать её про себя.

Сначала читала она съ видомъ внимательнымъ и благосклоннымъ; но вдругъ лице ей перемѣнилось — и Марья Ивановна, слѣдовавшая глазами за всѣми ей движеніями, испугалась строгаго выраженія этого лица, за минуту столь пріятнаго и спокойнаго.

1 the syllable съ expresses politeness.

" Вы просите за Гринева ?" сказала дама съ холоднымъ видомъ. "Императрица не можеть его простить. Онъ присталъ къ самозванцу не изъ невѣжества и легковѣрія, но какъ безнравственный и вредный негодяй.”

“Ахъ, неправда! вскрикнула Марья Ивановна."

Какъ, не правда !" возразила дама, вся вспыхнувъ.

"Не правда, ей Богу, не правда! Я знаю всё я всё вамъ разскажу. Онъ для одной меня подвергался всему, что постигло его. И если онъ не оправдался передъ судо́мъ, то развѣ потому только, что не хотѣлъ запутать меня.

Туть она съ жаромъ разсказала всё.

Дама выслушала её со вниманіемъ.

"Гдѣ вы остановились ?" спросила она потомъ, и услыша, что у Анны Власьевны, примолвила съ улыбкою : “ А ! знаю, прощайте. Не говорите никому о нашей встрѣчѣ. Я надѣюсь, что вы не долго будете ждать отвѣта на ваше письмо."

Съ этимъ словомъ она встала и вышла въ крытую аллею, а Марья Ивановна возвратилась къ Аннѣ Власьевнѣ, исполненная радостной надежды.

Хозяйка побранила её за рапнюю осеннюю прогулку, вредную, по ей словамъ, для здоровья молодой дѣвушки. Она принесла самоваръ, и за чашкою чая только было принялась за безконечные разсказы о дворѣ, какъ вдругъ придворная карета остановилась у крыльца, и камеръ-лакей вошёлъ съ объявленіемъ, что государыня изволить къ себѣ приглашать дѣвицу Миронову,

Анна Власьевна изумилась и расхлопоталась. " Ахти Господи !" закричала она: "государыня требуетъ васъ ко двору. Какъ же это она про васъ узнала ? Да какъ же вы, матушка, представитесь императрицѣ? Вы, я чай, и ступить по придворному не умѣете.

Не проводить ли мнѣ васъ? Всё таки я васъ хоть въ чёмъ

нибудь да могу предостеречь. И какъ же вамъ ѣхать въ дорожномъ платьѣ?

Камеръ-лакей объявилъ, что государынѣ угодно было, чтобъ Марья Ивановна ѣхала одна и въ томъ, въ чемъ её застануть. Дѣлать было нечего: Марья Ивановна сѣла въ карету и поѣхала во дворецъ, сопровождаемая совѣтами и бла

гословеніями Анны Власьевны.

Марья Ивановна предчувствовала рѣшеніе своей судьбы: сердце ей сильно билось и замирало. Чрезъ нѣсколько минуть карета остановилась у дворца. Марья Ивановна съ трепетомъ пошла по лѣстницѣ. Двери передъ нею отворились настежь. Она прошла длинный рядъ пустыхъ, великолѣпныхъ комнатъ, камеръ-лакей указывалъ дорогу. Наконецъ, подошедъ къ запертымъ дверямъ, онъ объявилъ, что сейчасъ объ ней доложить, и оставилъ её одну.

Мысль увидѣть императрицу лицёмъ къ лицу такъ устрашала её, что она съ трудомъ могда держаться на ногахъ. Чрезъ минуту двери отворились, и она вошла въ уборную государыни.

Императрица сидѣла за своимъ туалетомъ. Нѣсколько придворныхъ окружали её и почтительно пропустили Марью Ивановну. Государыня ласково къ ней обратилась, и Марья Ивановна узнала въ ней ту даму, съ которою такъ откровенно изъяснялась она нѣсколько минутъ тому назадъ. Государыня подозвала её и сказала съ улыбкой: "Я рада, что могла сдержать вамъ своё слово и исполнить вашу просьбу. Дѣло ваше кончено. Я убѣждена въ невинности вашего жениха. Вотъ письмо, которое сами потрудитесь отвезти къ будущему свёкру."

Марья Ивановна приняла письмо дрожащею рукою и, заплакавъ, упала къ ногамъ императрицы, которая подняла ее и поцѣловала. Государыня разговорилась съ нею. "Знаю,

66

что вы не богаты,” сказала опá: “ но я въ долгу передъ дочерью капитана Миронова. Не безпокойтесь о будущемъ. Я беру на себя устроить ваше состояніе."

Обласкавъ бѣдную сироту, государыня её отпустила. Марья Ивановна уѣхала въ той же придворной каретѣ. Анна Власьевна, нетернѣливо ожидавшая ей возвращенія, осыпала её вопросами, на которые Марья Ивановна отвѣчала ко́е-какъ. Анна Власьевна хотя и была недовольна ей безпамятствомъ, но приписала бное провинціальной застѣнчивости и извинила великодушно. Въ тотъ же день Марья Ивановна, не полюбопытствовавъ взглянуть на Петербургъ, обратно поѣхала въ деревню.

51. Плаваніе въ Атлантическихъ тропикахъ.

(Фрегать Паллада.)

14-го февраля (1853-го года) начались тѣ штили, которыхъ напрасно боялись у экватора. Опять пошли по узлу, по полтора, иногда совсѣмъ не шли. Сначала мы не тревожились, ожидая, что не сегодня, такъ завтра задуетъ поживѣе. Но проходили дни, ночи, паруса висѣли, фрегатъ только качался почти на одномъ мѣстѣ, иногда довольно сильно, отъ крупной зыби, предвѣщавшей, по видимому, вѣтерь. По это только слабое и отдалённое дуновеніе, гдѣто въ счастливомъ мѣстѣ пронёсшагося вѣтра. Появляв шіяся на горизонтѣ тучки, казалось несли дождь и перемѣну; дождь точно лилъ потоками, непрерывный, а вѣтра нé было. Черезъ часъ солнце блистало по прежнему, освѣщая до самаго горизонта густую и неподвижную площадь океана.

Покойно было, правда, плавать въ этомъ безмятежномъ царствѣ тепла и безмолвія: оставленная на столѣ книга,